Сквозь окна хлещет длинный луч,
Могучий дом стоит во мраке.
Огонь раскинулся, горюч,
Сверкая в каменной рубахе.
Из кухни пышет дивным жаром.
Как золотые битюги,
Сегодня зреют там недаром
Ковриги, бабы, пироги.
Там кулебяка из кокетства
Сияет сердцем бытия.
Над нею проклинает детство
Цыпленок, синий от мытья.
Он глазки детские закрыл,
Наморщил разноцветный лобик
И тельце сонное сложил
В фаянсовый столовый гробик.
Над ним не поп ревел обедню,
Махая по ветру крестом,
Ему кукушка не певала
Коварной песенки своей:
Он был закован в звон капусты,
Он был томатами одет,
Над ним, как крестик, опускался
На тонкой ножке сельдерей.
Так он почил в расцвете дней,
Ничтожный карлик средь людей.
Часы гремят. Настала ночь.
В столовой пир горяч и пылок.
Графину винному невмочь
Расправить огненный затылок.
Мясистых баб большая стая
Сидит вокруг, пером блистая,
И лысый венчик горностая
Венчает груди, ожирев
В поту столетних королев.
Они едят густые сласти,
Хрипят в неутоленной страсти
И распуская животы,
В тарелки жмутся и цветы.
Прямые лысые мужья
Сидят, как выстрел из ружья,
Едва вытягивая шеи
Сквозь мяса жирные траншеи.
И пробиваясь сквозь хрусталь
Многообразно однозвучный,
Как сон земли благополучной,
Парит на крылышках мораль.
О пташка божья, где твой стыд?
И что к твоей прибавит чести
Жених, приделанный к невесте
И позабывший звон копыт?
Его лицо передвижное
Еще хранит следы венца,
Кольцо на пальце золотое
Сверкает с видом удальца,
И поп, свидетель всех ночей,
Раскинув бороду забралом,
Сидит, как башня, перед балом
С большой гитарой на плече.
Так бей, гитара! Шире круг!
Ревут бокалы пудовые.
И вздрогнул поп, завыл и вдруг
Ударил в струны золотые.
И под железный гром гитары
Подняв последний свой бокал,
Несутся бешеные пары
В нагие пропасти зеркал.
И вслед за ними по засадам,
Ополоумев от вытья,
Огромный дом, виляя задом,
Летит в пространство бытия.
А там — молчанья грозный сон,
Седые полчища заводов,
И над становьями народов —
Труда и творчества закон.
Произведение «Свадьба» Николая Алексеевича Заболоцкого входит в дебютный сборник поэта «Столбцы».
Стихотворение написано в 1928 году. Поэту исполнилось 25 лет, он выпускник Педагогического института, отслужил в армии, уже встретил свою будущую жену. По духу он в те годы авангардист, обэриут. По жанру – фантасмагория, сатира, по размеру – четырехстопный ямб с перекрестной, смежной, сплошной, холостой и охватной рифмовкой, 4 строфы. Открывается стих почти пародией на описание праздничных яств из «Евгения Онегина» А. Пушкина. Только у Н. Заболоцкого пир макабрический, с ноткой безумия. Кухня традиционная, национальная. Гоголевская кулебяка как символ «сердца бытия». Цыплячье тельце даже совестно есть: «он глазки детские закрыл». Этому «ничтожному карлику» с покушающимися на него человечьими зубами «кукушка не певала» (то есть, ни одного «ку-ку» как обещанье хотя бы года жизни). В полночь, будто на шабаш, гости собираются к столу. Тут и «баб большая стая» (видимо, по аналогии с воронами), разряженная в пух и прах, опьяненная вином и сластями. Ощупывают кушанья глазами и руками «прямые лысые мужья». Всклокоченная пташка – житейская мораль – парит над торжеством, как бы санкционируя его. Жених с невестой также опошлены, одурманены испарениями грубых страстей. Колоритен образ попа, «свидетеля всех ночей» (то есть, включая последнюю, предсмертную). Как некий трикстер (злой двойник) этот человек участвует в вакханалии: «ударил в струны золотые» (ассоциация со струнами древнерусского Бояна). Какофония звуков гитары сливается с визгом и хохотом присутствующих. Кружит бешеный хоровод, отраженный в лабиринтах зеркал. Сам дом, как окорок, встрепенувшись, «летит в пространство бытия». Между тем, вокруг этого островка мещанства – спящая могучим пролетарским сном Страна Советов. Как контраст, угроза, реальность. Следует сказать, что финальные строки несколько неожиданны своей дидактичной советской риторикой. Лексика возвышенная сталкивается со сниженной, классицизм с прозаизмами. Само развернутое поэтом полотно брачного пира сродни живописному (в духе картин П. Филонова, с которым автор был дружен). Олицетворение: хлещет луч (еще и инверсия), затылок графина, как выстрел. Метафора: огонь в рубахе. Сравнения: как битюги (массивные лошади), в гробик (блюдо). Гротеск: описание мертвого цыпленка. Эпитеты: бокалы пудовые, нагие пропасти. Апострофа (обращение): о пташка. Вопросы, восклицания.
Стихи «Свадьба» Н. Заболоцкого – попытка противостоять неистребимой стихии мещанства.